Фемслэшный фикатон

Глава 1
Зимняя сказка

Перевязанные розовыми лентами письма, от которых чуткий нос непременно ощутит тонкий аромат изысканных духов (тонкий аромат винограда), означают... любовь? Но всё по порядку, позвольте.
В то утро Люциус Малфой проснулся раньше своей супруги. А это было настолько непросто, что достойно всяческого восхищения. Иногда мистеру Малфою казалось, что его безупречная жена и вовсе не спит ночью, погружённая в заботы дома и семьи. Когда мистер Малфой пытался застать часы безмятежного сна своей супруги, и даже вставал ради этого засветло, он не преуспел в задуманном. Но сегодня всё, кажется, должно быть иначе.
Сбылась мечта мистера Малфоя - его Нарцисса безмятежно спала. И более того, на её губах цвела нежная улыбка. «Что же ей снится?» - укол ревности был едва ощутим, но... не ревновать же к снам? Мистер Малфой понял, что сам больше не хочет спать. Он набросил на плечи мантию из тяжёлого тёмно-зелёного бархата, по краям воротника отделанную ручной вышивкой золотой нитью - длинные стебли лилий и на конце их, хрупких, но гибких - тяжёлые головки цветов, изящно изогнутые и развёрнутые друг к другу. Тот же орнамент шёл по широкому длинному поясу, который два раза оборачивался вокруг талии и, нетуго связанный, спускался до коленей. Мистер Малфой бросил ещё один осторожный взгляд на губы супруги (не прознесут ли они чьё-либо... например... имя?), прогнал лишние мысли, как и желание разбудить жену поцелуем и отвлечь от мыслей от, быть может, незаконных мечтаний. А вдруг всё-таки Нарциссе снится... он, её собственный муж?
Мистер Люциус Малфой тихо вышел из спальни и по широкой лестнице спустился в гостиную. Почта уже лежала на низком прямоугольном столике, аккуратно сложенная, рассортированная по стопкам и... уже прочитанная? Мистер Малфой вдохнул поглубже - перед ним, перевязанный розовой лентой и тонко надушенный виноградными духами Нарциссы, лежал пергамент с переломленной печатью красного воска и адресом: «Нарциссе в собственные руки».
Нет. Он не стал читать её почту. Он никогда не позволит себе такого низкого жеста беспомощности, недоверия, ревности и... любви? Он просто спросит. Нет. И спрашивать не станет! Если пожелает, всё расскажет сама.
И мистер Малфой, поправив манжеты своей тёмно-зелёной мантии, направился в каминную залу, чтобы согреться у огня с книгой на коленях и чашкой горячего какао у левого локтя. Мистер Малфой действительно замёрз, потому что - и только тут он в растерянности позволил себе это заметить - забыл в спальне обувь.
Нет, не внезапная война разбудила на рассвете заснувшего в кресле мистера Малфоя, и не важные вести, что, например, один из его счетов в банке закрыли. Нет, это жена лёгким шагом в нежно-голубой пуховой накидке прошла в сад, не заметив встрепенувшегося в кресле мужа.

«Предрассветные влажные сумерки. Виноградные листья едва вздрагивают от сбегающих по ним прозрачных капель тяжёлой влаги. Она собирается всю ночь, лишь к утру выпадая на мир росой, в ней собрана вся горячность ночи. Вздохи и шёпоты любовников где, как не в росе, растворяются? Нектар влюблённых, панацея смертельно больных, вдохновение поэтов. Обновление, перерождение, исцеление, опьянение, освобождение. Я размышляю о тонкой грани. Как явлении, понимаешь? Тонкая грань - то, что составляет основу, то, что определяет бытие. Тонкая грань - между смыслами, желаниями, эстетическим и физическим. Она такая хрупкая, эта грань».

О, великий Мерлин, пускай я ошибаюсь и всё шутка и пустая суета!

«О, слишком пылко! Так сила дружбы пышет страстью»

Глава 2
Много шума из ничего

Люциус уже не был взволнован. Разве можно было назвать волнением состояние безумной чистой в своём роде паники, в которой он находился? Теперь не было сомнений - его жена отвечала взаимностью на чьи-то незаконные притязания. Его жена. Люциус с силой одёрнул кружево манжета домашней мантии - и рукав оторвался.
- Репаро! - прорычал мистер Малфой. Да, прорычал. Не важно, что Малфои «негромко замечают», «распоряжаются», «бросают небрежно», «слегка неодобрительно замечают», «благосклонно улыбаются», но не издают никаких неподобающих звуков, но... Спишем на момент и пойдём дальше. Итак, мистер Малфой зарычал. А тонкое шелковистое кружево обуглилось.
Надо было действовать - очевидная необходимость активной деятельности и серьёзных мер отвлекли мысли Малфоя в привычное русло - он планировал.

«Не думаю, что стоило посылать ту брошь в виде виноградной лозы, так? Не стоило и твой муж ревнует? Ты поэтому перестала мне отвечать? Но в сущности твой муж - комическое дополнение к тебе, прекрасная моя. Он меньше всего заслуживает внимания или нет и он не мим, шуткой судьбы вырядившийся в одежды светского льва и твоего, чудесная моя, мужа? Позволь, я щёлкну пальцами - и слетит вся шелуха и позолота, останется... Хорошо, если медь, царственная моя Нарцисса. Если все слова мои ложь и он достоин тебя, верни мне эту брошь».

О, великий Мерлин, как наказывают изменниц, как скрывают потери?

«Некоторые из Купидонов убивают стрелами, некоторые - ловушками»

Глава 3
Отелло
Венецианский мавр

- Мистер Малфой? - служащий агенства «Маги на подхвате» - «Розыск и справедливое разрешение сложных дел. Всё анонимно» высоко поднял очки над переносицей и от удивления едва не забыл поклониться.
- Доброе утро, мистер Бринкли, - вид у сливок магического общества был сегодня скисший, - я пришёл к вам, чтобы вы организовали слежку.
- Слежку? - очки приземлились на переносицу, а их обладатель - на стул. И всё это с мягким стуком. - За... кем?
- За...
Но он не смог сказать её имя. Он просто повернулся и ушёл, как-то нелепо махнув рукой на прощание .

«Ты когда-нибудь купалась в горячем источник, когда пузырьки воздуха скользят по руке, играя с тобой? Ты когда-нибудь в шутку ласкала себя в воде, чтобы улыбка и смех постепенно становилась стоном?»

О, великий Мерлин, какими неведомыми запутанными тропами предательство и страсть ведут сердца и души? Я не хочу думать об этом.

«Я разорву её в клочки!»

Глава 4
Макбет

Гостей ждали к семи вечера. За четверть часа необходимо сделать последнее - увидеть Нарциссу. В последнее время ему было трудно смотреть в глаза собственной жене. Прекраснейшей женщине в этом мире - почему же раньше он был так непростительно холоден с ней? Теперь нельзя не увидеть и не признать - он был непростительно холоден. Может быть, он был просто слеп...
Гостей ждали в семь, а без четверти мистер Малфой осторожно постучал в дверь комнаты Нарциссы, но...
- Мистер Малфой, а где же ваша очаровательная жена?
- Она немного больна.
- Ах, как жаль!
- Мне тоже.
Мистер Малфой вёл приём безупречно, как всегда. Плавный разговор о делах и политике, вопросы о здоровье жены, участливое внимание и слова поддержки. Последний гость дома Малфоев откланялся ровно в полночь, мистер Малфой поднялся к себе. Нарцисса не вернулась.

«Завтра, без четверти семь, Нарцисса. Выполни мою просьбу».

О, Великий Мерлин, как мне сказать, что я люблю её?

«Зло станет правдой, правда - злом.
Взовьемся в воздухе гнилом»

Глава 5
Сон в летнюю ночь

Деревья в занесённом снегом лесу казались великанами, присевшими на мгновение и уснувшими на века. Впрочем, почему казались? Так и было! Кто-то присел на землю, кто-то прислонился спиной к скале, кто-то так и заснул стоя, кто-то прилёг. Великаны, уснувшие до времени, укрытые снегом, укутанные мхом и сухими травами. Нарцисса в мантии и меховой накидке стояла на поляне, занесённой снегом.
- Тебе всегда шёл белый цвет, прекрасная.
Кто-то, невидимый доселе, выступил из тени деревьев. В лунном и звёздном свете мерцал на красно-золотом трико Арлекина снег. Маски же не было. Снежинки таяли в тёмно-каштановых волнах волос, рассыпанных по плечам, на обычно бледных скулах алел румянец, чёрные глаза смеялись. Чёрные глаза Андромеды, потерянной сестры.
- Моя царица в чудище влюбилась, - Нарцисса не двигалась, как и Андромеда теперь.
- Моя царица предала себя - ничтожеству, а ты не Пак, прекрасная, - Арлекин пожал плечами и засмеялся.
- Так ты страдаешь без неё? - свет убывающей луны превращал их в призраки, наваждение, зимние сказки.
- Твой муж Пьеро, я плакать не умею, прекрасная! - Арлекин поклонился так низко, чтокончики волос коснулись снега.
- Тогда я возвращаюсь к мужу, я не умею утешать жестоких.
- Не уходи, Нарцисса!
Андромеда бросилась к сестре и обняла.
- Ты всё-таки плачешь, - пальцы были горячими и нежными, они скользили по лицу и губам, они любили эти волосы, шею, плечи...
- Нарцисса!
- Слышишь эхо? - улыбнулась через силу Андромеда, немного отстраняясь.
- Это Люциус.

«Озарите сонный дом
Тихим, тлеющим огнем;
Пусть скользят, как птицы рея,
С феей эльф и с эльфом фея.
Эту песню, вслед за мной,
Пойте в пляске круговой».